СОЛДАТЫ - УЧАСТНИКИ ЗАГОВОРА И ВОССТАНИЯ ДЕКАБРИСТОВ
(Био-библиографическая справка)

Юбилейные публикации по истории декабристов затянулись и не закончены еще и по настоящее время. Они внесли громад-ный и в качественном и в количественном отношении материал для изучения декабристов вообще. Особенно ценны новые данные для изучения южного движения. И его наиболее ярких выявлений - восстания Черниговского пехотного полка и револю-ционного движения 1825 года в рядах 3-го пехотного корпуса на Киевщине и на Волыни. Это вполне естественно, так как с легкой руки Николая I и судебно-следственных органов 1826 года центром внимания и главной темой публикаций сделалось петербургское восстание в рядах гвардии. Восстание же черниговцев в районе Василькова и движение в 3-м пехотном корпусе оставались значительно менее освещенными, и им еще не так давно придавалось второстепенное значение «эпилога событий 14 декабря».¹
Конечно, восстание Черниговского полка в отдаленном от столицы Васильковском повете Киевской губернии не было для Николая I, его самодержавной власти и его династии такой непосредственной угрозой, как восстание гвардии в самой столице, но южное восстание имело более глубокие корни, большую под-готовку, большую связь с окружающими войсками, а главное - имело вождей и, так сказать, ту начальную скорость, которая при благоприятных условиях могла бы обратить восстание черни-говцев в грозно разрастающуюся революционную лавину.
Первые пять томов издания «Восстание декабристов», а особенно богатейшие материалы «Алфавита декабристов», дополненного в комментариях Б.Л. Модзалевского и А.А. Сиверса, пролили совершенно новый свет на степень участия в революционном движении 1820-х годов сотен лиц: от вождей и наи-более активных участников восстаний и заговора до лип. случай-но и даже насильственно захваченных всплеском революционной волны, и лиц, напрасно оговоренных или заподозренных. Появление же в 1929 году материалов о восстании Черниговского полка, подготовленных к печати Ю. Г. Оксманом², определенно выдвинуло вопрос и о солдатской массе, до последнего времени рисовавшейся чем-то аморфным, расплывчатым и безликим.
Попытки остановить внимание на отдельных солдатах и ма-тросах, участниках восстания, попадались и ранее. И.И. Горбачевский в своих «Записках», писанных в 1840-х годах и напечатанных впервые в 1882 году в «Русском Архиве» без имени автора, отмечал выдающуюся роль фельдфебелей Шутова и Аврамова (следует - Абрамова), унтер-офицеров Какаурова и Кушкова (следует - Кучкова) и нескольких других солдат-черниговцев.
В 1907 году в журнале «Былое» (№ 3, стр. 196 - 197) был напечатан список нескольких десятков гвардейских солдат и матросов, раненых 14 декабря 1825 г. Однако более внимательный подход и более обстоятельные данные о солдатах-декабристах появляются только в юбилейных публикациях.
В «Алфавите декабристов» (имеется ввиду алфавит Сиверса-Модзалевского от 1926 г. - С.А.) в основном тексте 1827 года упоминается около десяти юнкеров и подпрапорщиков, разжалованный из полковников рядовой Башмаков, да унтер-офицер из вольноопределяющихся - доноситель и провокатор Шервуд. В редакционных добавлениях 1925 года имеются еще данные о двух лейб-московцах: унтер-офицере из обер-офицерских детей Луцком и рядовом Поветкине, да о десяти унтер-офицерах и рядовых Литовского пионерного батальона.
Более обстоятельные и ценные списки дает в 1927 году том IV «Восстания декабристов», подготовленный к печати Б.Е. Сыроечковским.
Это - списки «вовлеченных в заговор» солдат 8-й пехотной дивизии и 8-й артиллерийской бригады. Среди них несколько особенно ценных списков «бывших семеновцев», привлекавшихся по делу пропаганды среди них С.И. Муравьева-Апостола: например, список от 29 апреля (стр. 375 - 382), с указанием обвинений, и список от 5 марта (стр. 318 - 323), на всех 110 бывших семеновцев, состоявших к 1826 году в полках 8-й пехотной дивизии.
Среди юбилейных публикаций не только сборники материалов, но и некоторые исследования давали новые сведения о солдатах и матросах-декабристах. Так, списки гвардейских моряков, убитых, раненных и без вести пропавших 14 декабря, а также переведенных на Кавказ, дают две работы: А. Дрезена «Матросы-декабристы» (журнал «Каторга и Ссылка», 1924, кн. 4, стр. 110 - 123), и И.В. Егорова «Моряки-декабристы» (Л., 1925, стр. 114 - 127). Общая сводка со списками гвардейцев, пострадавших 14 декабря, дана в статье Г.С. Габаева «Гвардия в декабрьские дни 1825 года», приложенной к изданному Центрархивом труду покойного профессора А.Е. Преснякова «14 декабря 1825 года» (1926, стр. 191 - 192).
Первый том изданного Обществом политкаторжан и ссыльно-поселенцев био-библиографнческого словаря «Деятели революционного движения в России» уделил не мало внимания солдатам и матросам-декабристам.
Составители словаря, А.А. Шилов и М. Карнаухова, не только использовали печатный материал, списки из «Былого» и работы А. Дрезена и И.В. Егорова, но и неизданный список солдат, участников декабрьского движения, составленный Е.В. Самойловым, и дела управления коменданта Петропавловской крепости. Это позволило к ранее известным фамилиям пострадавших гвардейцев добавить еще 27 фамилий раненых (21 московец, 3 гренадера и 3 моряка). Из участников восстания и заговора в 3-м корпусе в названном труде даны фамилии: черниговцев, участников восстания, свыше 40, саратовцев по делу Спиридова - 16, солдат 8-й дивизии, бывших семеновцев - 34 и артиллеристов 8-й бригады - 12.
Однако, цельный и сплошной материал по этому вопросу, полные списки без малого тысячи солдат Черниговского полка, участников восстания, и свыше 150 солдат, участников движения в полках и артиллерийских ротах 8-й дивизии, дал только шестой том издания «Восстание декабристов». Ранее известные списки арестованных нижних чинов - участников восстания - и приговоры с перечнями осужденных солдат в томе шестом требуют тщательной взаимной сверки. После такой сверки и согласования с некоторыми списками тома четвертого получается достаточно отчетливая и определенная основная картина личного состава солдатской массы частей 3-го пехотного корпуса, участвовавшей в восстании, или «вовлеченной в заговор»³.
Число упоминаемых в томе шестом в приговорах Белоцерковской комиссии и в списках 22 января 1826 г. нижних чинов, участников восстания и заговора, следующее:

Кроме этих 1164 человек найдется еще некоторое число солдат, участие которых в восстании или заговоре несомненно, - например, упоминаемые в отрывочных данных разных документов тома шестого: Черниговского полка унтер-офицер Какауров, фельдшер Макухин и денщик Казаков. Однако наличные данные заставляют пока ограничиться вышеприведенными подсчетами, в основе своей достаточно точными.
Переходя к вопросу о степени индивидуального участия в восстании или заговоре каждого солдата, упоминаемого в при-говорах или списках, приходится сказать, что для большинства солдат и списки и приговоры обрисовывают лишь общий характер участия по группам и категориям, притом с юридически абстрактными, а не жизненно конкретными формулировками. Таким образом, эти данные не достаточны ни для восстановления во всех деталях общей картины хода восстания, ни, тем более, для обрисовки участия в нем каждого из солдат, но зато они до-статочны, чтобы разбить солдатскую массу участников восстания и заговора на такие группы, относительно которых уже можно приступить к обсуждению вопроса, какие из них считать удовлетворяющими требованию понятия «солдаты-декабристы», я какие - нет.
Опираться при этом на одну степень строгости кары, конечно, несколько искусственно. Однако во многих и многих случаях это единственные, хоть и косвенные данные о степени персонального участия в восстании. Не навязывая в этом отношении готового решения, а лишь ставя вопрос, все же можно отметить, что, казалось бы, для солдат гвардейского и 3-го пехотного корпусов, участников восстания и заговора, нет основания ограничиваться регистрацией только убитых и раненых в рядах восставших войск или понесших тяжелые телесные наказания, но следует внимательно учесть и всех переведенных и командированных на Кавказ, или даже прощенных, например, около тысячи гвардейских матросов, раз есть данные о фактическом пребывании их в рядах восставших или о причастности их к заговору. Правда, относительно гвардейцев может при атом возникнуть еще вопрос о степени революционности их вооруженного выступления, ибо большая часть их была поднята во имя нарушенной присяги императору Константину. Тут много можно сказать и за и против. Что же касается черниговцев и 8-й пехотной дивизии и 8-й артиллерийской бригады, то относительно них этих сомнений о степени революционности их участия в восстании и заговоре, казалось бы, быть не может, - «южане» и «славяне» призывали их к восстанию, не скрывая своих лозунгов.
Относительно участников южного восстания и степени активности каждого из них, поскольку это отразилось в понесенных карах, том шестой дает богатейший и исчерпывающий материал. Подводя численные итоги этим данным, можно получить следующие наглядные таблицы:

Из солдат Черниговского полка, участников восстания, пострадали:

Из солдат 8-й пехотной дивизии и 8-й артиллерийской бригады, «вовлечшных в заговор», пострадали:

Шпицрутены через 1000 чел. 12 раз и перевод на Кавказ	3 чел.	Бывшие семеновцы Анойченко, Николаев и Малафеев.
Шпицрутены через 1000 чел. от 1 до 6 раз и перевод на Кавказ	73 чел.	Из них 16 унт.-офицеров с раэжалованием в рядовые.
300 лозанов и перевод на Кавказ	7 чел.
Перевод на Кавказ.	71 чел.	Из них один фельдфебель (Фамилят) с разжалованием в рядовые
Перевод в другие части	21 чел	Из них 2 унт.- офицерского звания.

Точные списки всех этих солдат 3-го корпуса, пострадавших в той или иной мере за участие в восстании и заговоре, имеются в томе шестом, а 47 бывших семеновцев - в четвертом.
Если сопоставить это с данными о гвардейских участниках восстания 14 декабря, то окажется, что гвардейцы, в отношении персонального выявления солдат и матросов, участников восстания, в куда менее благоприятном положении, чем их товарищи 3-го пехотного корпуса. Фамилии установлены для московцев и гренадер только для раненых, умерших от ран и понесших особо тяжелые наказания (2 московца-каторга, 6 гренадер - каторга и шпицрутены),- всего 39-ти московцев и 23-х гренадер. У гвардейских моряков выяснены еще фамилии убитых, без вести пропавших и переведенных на Кавказ, всего 96-ти человек.
Если вспомнить, что 14 декабря в строю восставших было⁵: в Московском полку 671 чел., у лейб-гренадер около 1250 и у гвардейских моряков около 1100 чел., то будет ясно, что лишь небольшой процент солдат и матросов гвардии выяснен персонально, а около 3000 чел. еще остается выяснить, подобно тому как для 3-го корпуса это сделано в шестом томе.
Характерные результаты дает сопоставление некоторых данных о вовлечении в декабрьское движение солдатской массы на севере и на юге.
Например, распределение гвардейцев по тяжести понесенных взысканий может быть изображено следующей таблицей (см. последнее примечание).

	Л.-гв. Моск. полка.	Л.-гв Гренад. полка.	Гвард. экипажа.
На каторгу сослано	2 чел.	6 чел.	-
Шпицрутены через 1000 чел. от 6 до 8 раз	-	6 чел.	-
Переведено в полки Кавказского корпуса	369 чел.	277 чел.	52 чел.
Командировано в составе Сводно-гвард. полка на Кавказ	459 чел.	807 чел.	Не свыше 70 чел.
Оставлено в СПБ.	-	-	Около 1000 чел.

Из сопоставления этой таблицы и таблиц, взысканий черниговцев и солдат 8-й дивизии и бригады видно, насколько суровее была участь армейцев, как сознательных участников восстания и заговора.
Для гвардейских солдат и матросов установление личности всех участников восстания 14 декабря много труднее, чем для их армейских товарищей, черниговцев и солдат 8-й пехотной дивизии и 8-й артиллерийской бригады. Дела армейцев разбирались в особой Белоцерковской судной комиссии и восходили на конфирмацию главнокомандующего 1-й армией и окончательное утверждение Николая I. Дела солдат и матросов-гвардейцев на суде не разбирались, а рассмотрение их производилось более по-домашнему, следственными комиссиями, учрежденными распоряжением гвардейского начальства при полках л.-гв. Московском и Гренадерском и Гвардейском экипаже. Комиссии были учреждены отдельно при каждой из этих частей, под председательством и в составе офицеров своей части⁶. Делопроизводство этих следственных комиссий, попав затем в полковые архивы, было подвержено, конечно, большим случайностям, чем в архи-вах центральных. Впрочем, некоторые из этих дел сохранялись, невидимому, довольно долго и дали материал для исторических исследований об участии соответствующих частей в декабрьском восстании⁷.
Было бы крайне желательно разыскание следственных дел 1826 года названных трех гвардейских частей, а равно дел 1826 - 1828 годов Сводного полка, составленного из солдат - участников восстания - и посланного на Кавказ. Если дела эти сохранились до 1918 года, когда гвардейские полковые архивы влились в Государственный архивный фонд, то разыскание их, конечно, возможно. Напечатание этих «дел» дало бы для уяснения общего облика северной солдатской массы то, что для южной дал том шестой «Восстания декабристов».

Г. Габаев.

¹Формулировка Г.В. Плеханова в его женевской речи 1900 года «14 декабря 1825 года».
²«Восстание декабристов». Материалы, т. VI.
³Во время печатания настоящей статьи, в изд-ве Политкаторжан вышла книга Сергея Гессена «Солдаты и матросы в восстании декабристов» (М. 1930), где сведен весь названный материал и в приложении дан биографический словарь солдат-декабристов.
⁴Собственно, в приговоре 25 ноября (том VI, стр. 267 - 269) названы лишь 63 фамилии бывших семеновцев, остальные 47 устанавливаются списком 5 марта (том IV, стр. 318 - 333).
⁵Подсчеты см. в справке Г. Габаева «Гвардия в декабрьские дни 1825 г.», при книге проф. А.Е. Преснякова «14 декабря 1825 г.», стр. 175 - 179 и 195 - 197.
⁶Председателями следственных комиссий были: в Московском полку полковник бар. Шлиппенбах, в Гренадерском - полковник Малинин, и в Гвардейском экипаже - капитан-лейтенант Лермонтов (см. «Восстание декабристов», т. I, стр. 411 - 413, 489 - 490; т. II, стр. 45 - 47. 112 - 114, 127 - 129; и т. VIII, стр. 261).
⁷В л.-гв. Московском полку дело это сохранялось и в 1903 году было широко использовано автором полковой истории, Н.С. Пестриковым, для тома II, гл. 1-3. К сожалению, автор ограничился подсчетами и не дал списков. Точно так же можно предполагать, что и автор старой история л.-гв. Гренадерского полка Пузанов, пользовался в 1845 году таким же материалом. Правда, по цензурным условиям использовал его не для печатной истории полка, а для представленной Николаю рукописи (18ЭЗ г.): «Описание участия л.-гренадер в происшествии 14 декабря 1825 г.» (хранилось в Быв. библиотеке Зимнего дворца. Рукописн. отд.).
То же можно предполагать и о рукописной «Истории Гвардейского экипажа», составленной в 1860 году адмиралом М.И. Лермонтовым, быв. председателем следственной комиссии при экипаже в 1826 году. Глава этой рукописи о 14 декабря использована в сокращении И.В. Егоровым для его книги «Моряки-декабристы» (изд. 1925 г., стр. 45 - 49). Не менее данных для восстановления списков гвардейских солдат, участников восстания, могут дать дела л.-гв. Сводного полка, в составе которого с 1826 по I828 год пробыла на Кавказе большая часть (1333 чел.) солдат, участников восстания 14 декабря. В интересной книге Скрутовского, «Лейб-гвардии Сводный полк на Кавказе в Персидскую войну с 1826 по 1828 г.», имеется много интересных данных и ориентирующих указаний, мо нет полных именных списков. Дела л.-гв. Сводного полка должны были храниться или в архиве л.-гв. Гренадерского полка, или в архиве штаба Гвардейского корпуса.

Воспроизводится по: «Декабристы и их время» (Труды Московской и Ленинградской секций по изучению декабристов) т. II - М. - Из-во «Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев», 1932г.